Вашему вниманию, Посетитель, предлагается небольшой рассказ о Подмосковье литературном в уходящем столетии. В 1997 году я делал этот материал (словесную его часть) для юбилейной книги, выпущенной областной администрацией к 850-летию Москвы. Как он выглядит в книге - не знаю (так уж вышло - не приобрёл). Сейчас я представляю его примерно вот так. А со временем буду, конечно, дополнять; вообще - делать лучше. Спасибо, что Вы зашли сюда. Что касается меня - я бы вообще отсюда не выходил. В смысле - из Подмосковья.

Владимир Лосев

ЛИТЕРАТУРНОЕ ПОДМОСКОВЬЕ В XX ВЕКЕ

Конечно, ХХ век на литературной карте Подмосковья - это уже не век усадеб (как это было раньше), и все же их немало.

В лесной и холмистой местности между Клином и Дмитровом, в 22 километрах от железнодорожной станции Подсолнечная, на высоком холме над рекой Лутосней находится Шахматово - место, неразрывно связанное с жизнью и творчеством А.А.Блока.

Зимние петербургские квартиры и летние шахматовские просторы - вот что запомнилось будущему поэту с раннего детства. Усадьбу Шахматово по совету Д.И.Менделеева купил дед Блока, А.Н.Бекетов, когда Саше было еще полгода. Менделеевы жили неподалеку, в Боблове, стоящем ниже по Лутосне.Трудно переоценить то значение, которое имел этот уголок Подмосковья для Блока. Здешняя природа навсегда вошла в плоть его поэзии и стала символом самой России - той России, которую он часто называл в стихах "женой".

Но и земную, не символическую жену нашел он тоже здесь. Летом 1898 года в сенном сарае менделеевского Боблова были сыграны несколько любительских спектаклей, главные роли в которых исполняли юные Александр Блок и Любовь Менделеева. Любовь Дмитриевна стала Прекрасной Дамой поэта, а в 1903 г. - и его супругой. Одна из многочисленных поездок по любимому Блоком Церковному лесу стала свадебной: венчание проходило в "сельской церкви темной", в Тараканове, что на полпути от Шахматова к Боблову.

Пруд в Тараканове. Фото Ю.Кавера

Присутствовавшие на обряде в этом "таинственном и мистическом" храме говорили потом об особой красоте и гармонии всего происходившего, а годом позже молодые супруги запомнились гостившему в Шахматове А.Белому как "Царевич с Царевной" и как "солнечная пара среди цветов полевых". Блоки жили тогда в небольшом флигеле, утопавшем в кустах сирени и шиповника. И флигель, и большой дом с пятью комнатами и мезонином постепенно ветшали; уже в 1903 году Блок писал о "запущенных барских строениях", а в 1910-ом перестроил главное здание усадьбы, возведя второй этаж. Знаменитые постройки не сохранились, но частицы шахматовского мира запечатлены в десятках блоковских текстов. Быть может, наиболее осязаемы они в незавершенной второй главе поэмы "Возмездие":

Дом в Шахматове. Рисунок А.Блока

И дверь звенящая балкона Открылась в липы и в сирень, И в синий купол небосклона, И в лень окрестных деревень.

После 1916 года Блок в Шахматове уже не бывал, но вспоминал о нем до конца жизни. Весной 1919 года он делает дневниковую запись: "Сны, сны опять: Шахматово - по-особенному").

С потерей главного здания Шахматово, однако, не потерялось на литературной карте Подмосковья: любовь к творчеству Блока жива, и здесь регулярно проходят праздники его поэзии.

Блоковский Праздник поэзии. Фото Ю.Кавера

В получасе езды на электропоезде от Киевского вокзала столицы находится поселок Переделкино. После великих потрясений первой четверти столетия это место стало настоящей литературной Меккой. С Переделкиным связана творческая биография Б.Пастернака, К.Чуковского, Л.Леонова, Вс.Иванова, А.Фадеева, Н.Заболоцкого, В.Каверина и многих других прекрасных художников слова. За более чем полвека
здесь вырос настоящий городок писателей, название которого известно теперь далеко за пределами России.

Дорога от платформы до поселка, мимо церкви и величественного кладбища, замечательно воссоздана в стихотворении Н.Заболоцкого "Прохожий".

Этот "дивный покой" и особенная переделкинская красота имеют долгую историю: они достались веку двадцатому в наследство от предыдущего столетия. Осознавая эти глубокие исторические корни, один из самых замечательных обитателей Переделкина, Б.Пастернак, писал в стихотворении "Старый парк": "Парк преданьями состарен./ Здесь стоял Наполеон/ И славянофил Самарин/ Послужил и погребен".

Борис Леонидович Пастернак поселился в Переделкине в 1936 году и большую часть оставшейся жизни провел здесь. Здесь он работал над романом "Доктор Живаго", переводил европейскую и грузинскую поэзию, написал стихотворный цикл "Когда разгуляется", а одиннадцать стихотворений начала 40-х годов объединил названием "Переделкино".

Сосны, пруд, кладбище, Неясная поляна, ветер и паровозный гудок "с шестнадцатой версты" - все это видится, слышится, осязается едва ли не на каждой странице его поэзии последних двух десятилетий. Не удивительно, что близко знавший в эти годы Пастернака Корней Чуковский увидел приметы Переделкина даже в стихотворении "Рождественская звезда", рисующем рождение Христа. В другом стихотворении из романа "Доктор Живаго" мы уже вне всякого сомнения попадаем в "нижнюю", просторную часть Переделкина, где

... ветер, жалуясь и плача,
Раскачивает лес и дачу.
Не каждую сосну отдельно,
А полностью все дерева
Со всею далью беспредельной,
Как парусников кузова
На глади бухты корабельной.

Слияние личности поэта и места его обитания было настолько полным, что позволило еще одному очевидцу - В.Каверину - заявить: Пастернак жил в Переделкине "так, как будто сам создал его по своему образу и подобию".

Поблизости от Пастернака жила в Переделкине семья Вс.В.Иванова. Пастернак был с Ивановыми в дружеских отношениях и часто заходил к ним в гости. Дом Ивановых нередко собирал замечательных писателей, актеров, художников; Борис Леонидович читал на таких встречах свои стихи и прозу.

Если подняться от пастернаковской дачи наверх, к шоссе, и пересечь его, то можно увидеть дом К.И.Чуковского.

Чуковский впервые приехал сюда, как и Пастернак, еще до войны; и поначалу жил лишь в летний период, а в 50-е годы поселился в Переделкине окончательно. Одесса, Петербург, Куоккала - Чуковскому было с чем сравнить новое место. Но с самого начала жизнь здесь воспринималась Корнеем Ивановичем как нечто особенное. "Это самая любимая моя комната из всех, в каких я когда-либо жил"; "Зелень кругом такой огненной яркости, какой я еще никогда не видал", - дневниковые записи 40-х годов.

По существу, все написанное Чуковским в послевоенные годы - книги для детей, практика и теория переводов, "От двух до пяти", литературоведческие работы по Некрасову и Чехову - создано здесь. Но в не меньшей мере, нежели талант литературный, раскрылся в Чуковском переделкинского периода талант человеческий: способность к беско -
рыстной заботе, к состраданию. Чего стоит одна только история с детской библиотекой!

Вначале Чуковский содержал на свои средства библиотеку для местной детворы в нижнем этаже своего дома, а в 1957 году задумал постройку рядом с домом отдельного библиотечного здания. Получилось так, что почти все материальные затраты и организационные заботы легли на плечи одного Чуковского. Корней Иванович проявил
удивительную настойчивость. И это небольшое здание словно бы напиталось его энергией: библиотека Чуковского работает и сегодня.

Когда в 1958 году резко ухудшилось состояние здоровья Б.Л.Пастернака, Чуковский едва ли не наравне с родными больного хлопотал об организации лечения, об устройстве в хорошую больницу... Его записи в дневнике этого периода неподдельно тревожны.

У Чуковского в Переделкине бывали А.Ахматова, А.Твардовский, А. Солженицын. Последний часто гостил у Корнея Ивановича во второй половине 60-х годов, в трудное для себя время. Приезжали к Чуковскому за поддержкой и В.Берестов - в послевоенные годы, и Е.Евтушенко - в 60-е, и другие - молодые и маститые - авторы.

До самого последнего времени в доме Чуковских не прекращалась творческая жизнь - там работала дочь Корнея Ивановича, Лидия Корнеевна - автор повести "Софья Петровна" и "Записок об Анне Ахматовой".

Дом Пастернака, дом Чуковских, дом Леонова, дом Ивановых... Переделкино и в XXI веке будет притягивать к себе сердца благодарных читателей со всей России.

Но Переделкино не одиноко на нашей литературной карте. "Писательские дачи", Дома творчества рассыпаны по разным районам Московской области: Болшево, Голицыно, Барвиха, Малеевка... В очень тяжелый период своей жизни - летом 1939 - весной 1940 гг. - в Болшеве, а затем в Голицыне нашла приют вернувшаяся в страну М.Цветаева.
Именно в Болшеве, на даче мужа Марины Ивановны, С.Я.Эфрона, семья наконец-то воссоединилась - к сожалению, только на лето 1939 года. Не раз приезжала на отдых в Подмосковье А.Ахматова - в 30-е, 40-е, 60-е годы. В гостях у своих друзей Шервинских в Старках Анна Андреевна в 1936 году провела, по ее словам, "последнее мирное лето", а в 1952-ом там же - "последнее лето Сталина". Так получилось, что последний год самой Анны Ахматовой тоже привел ее в Подмосковье. Отдыхая в домодедовском санатории в начале марта 1966 года, Ахматова, видимо, нашла то, чего искала: "Здесь просто хорошо и волшебно тихо".

Есть на литературной карте нашей области места, целительное воздействие которых на душу человека уходит своими корнями глубоко в отечественную историю. Таким благоприятнейшим местом для художественного творчества является Сергиев Посад и его окрестности.

Успенский собор

Троице-Сергиева Лавра как духовный центр, Абрамцево как природная жемчужина давно и заслуженно любимы русскими писателями, художниками, мыслителями. Сюда стремились и в древнерусскую эпоху, и в новое и новейшее время. Андрей Рублев написал для Сергиевой обители гениальную "Троицу", в этих стенах просветительствовал Максим Грек, Авраамий Палицын рассказал в ХVII веке о героической защите монастыря от польско-литовского войска... О славном "населении" Абрамцева в XIX веке мы уже говорили.

По дороге от Москвы к Сергиеву всегда двигались многочисленные паломники, и среди них было немало писателей. Известен рассказ о путешествии в Лавру М.Ю.Лермонтова и о написании там удивительного "Нищего". В XX веке о подобном паломничестве неподражаемо рассказал И.Шмелев в "Богомолье", дав удивительно точные и одновременно сказочно-притягательные образы русской святыни:

"Свежо на заре, солнце только что подымается, хрипло кричат грачи. От невиданного еще солнца Лавра весело золотится и нежно розовеет, кажется новенькой, в новеньких золотых крестах. Розовато блестят на ней мокрые от росы кровли. В святых воротах совсем еще пустынно, гулко; гремят ключами, румяный монах отпирает святую лавочку. От росистого цветника тянет душистой свежестью - летуньями, резедой, землей. Небо над Лаврой - святое, голубое. Носятся в нем стрижи, взвизгивают от радости. И нам всем радостно: денек-то послал Господь! "

В другой своей повести ("Куликово поле") Шмелев объединил образом Сергия Радонежского конец Х1У века - время зашиты от внешних врагов, и 20-30-е годы нынешнего столетия, когда трудно было найти защиту от врагов внутренних. Сергий предстает вечным, действенным защитником веры и своей земли - тогда, теперь и всегда.

Видимо, духовную мощь и помощь одного из величайших русских святых почувствовали - наряду со Шмелевым - В.Розанов и П.Флоренский.

Оба они обрели свои дома на земле Сергия, а Розанов - и успокоение в ней. Интересно, что именно о. Павел Флоренский, известный религиозный философ и талантливый литератор, подыскал в бурном 1917 году жилище на тихой сергиево-посадской окраине для Розанова, стремившегося найти внутреннюю гармонию в последние годы жизни.

Имена можно множить почти бесконечно: Куприн в Сергиевом Посаде работал над "Поединком" (город нарисован им в рассказе "Мирное житие"; в Мутовках близ Абрамцева летом 1927 г. жил Пастернак, а в самом Абрамцеве, уже позднее, поэт-художник П.Радимов, прекрасный мастер рассказа Ю.Казаков...

Теремок в Абрамцеве

Довольно долго - с 1926 по 1939 гг. жил в Сергиевом Посаде и тот замечательный писатель, для которого Подмосковье стало главным источником жизненных и творческих сил.

Писатель этот - Михаил Михайлович Пришвин. Его деревянный дом стоит на Вифанской (а в те годы Комсомольской) улице, в нескольких минутах ходьбы с Козьей горки, от дома Розанова. Здесь Пришвин писал "Кащееву цепь", "Журавлиную родину", "Берендееву чащу". Отсюда недалеко было и до Переславля-Залесского, и до Берендеева, и до полюбившихся Пришвину верховьев реки Дубны.

Пришвин и как писатель, и как ученый старался не оставить без внимания ни одного интересного места - а мест таких в северном Подмосковье предостаточно. Так, например, в охотничьем трактире на Дубне Пришвин нашел, по его словам, "ключ всей устной словесности Московского Полесья. Выезжал он из Сергиева Посада и в дальние
поездки по стране, привозя новые творческие заготовки. Так было с поездкой на Дальний Восток и с появившейся вслед за ней поэмой "Женьшень".

В 1939 году Пришвину дали хорошую квартиру в Москве, но он продолжал лелеять свою давнюю мечту - "о доме с садом и на реке".

Мечта осуществилась в 1946-ом, когда М.М. и В.Д. Пришвины поселились в Дунине под Звенигородом, на берегу Москвы-реки. Здешние места издавна манили к себе деятелей русской культуры. По соседству с Дуниньм - известное по Пушкину Захарово; в звенигородской больнице работал Чехов, в недалеких Горках в 1931-1936 гг. жил М.Горький, а в самом Дунине - народовольцы, скульптор Коненков...

Пришвины восстановили пострадавший во время войны дом, вырастили сад, - и Михаил Михайлович в семидесятилетнем уже возрасте испытал новый прилив сил. В Дунине - на знаменитой открытой веранде-многограннике, на столе-пне недалеко от дома, в окрестных лесах написаны "Осударева дорога", "Корабельная чаща", рассказы и дневники.
Оглядываясь на огромную "географическую карту" своей жизни, Пришвин писал: раньше мне надо было искать где-то далеко свое небывалое, а теперь я живу в самом сердце нашей страны под Москвой, а мир сам пошел вокруг меня".

Вне всякого сомнения, Подмосковье и в будущем останется таким литературным "центром", вокруг которого "вращается мир".

@ Владимир Лосев 1997/2000